Неточные совпадения
Потом
пошли к модному заведению француженки, девицы де Сан-Кюлот (в Глупове она была известна под именем Устиньи Протасьевны Трубочистихи; впоследствии же оказалась сестрою Марата [Марат в то время не был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались «Летописцем», по-видимому, не по горячим
следам, а несколько лет спустя.
Так они прошли первый ряд. И длинный ряд этот показался особенно труден Левину; но зато, когда ряд был дойден, и Тит, вскинув на плечо косу, медленными шагами
пошел заходить по
следам, оставленным его каблуками по прокосу, и Левин точно так же
пошел по своему прокосу. Несмотря на то, что пот катил градом по его лицу и капал с носа и вся спина его была мокра, как вымоченная в воде, — ему было очень хорошо. В особенности радовало его то, что он знал теперь, что выдержит.
Пред ним, в загибе реки за болотцем, весело треща звонкими голосами, двигалась пестрая вереница баб, и из растрясенного сена быстро вытягивались по светлозеленой отаве серые извилистые валы.
Следом за бабами
шли мужики с вилами, и из валов выростали широкие, высокие, пухлые копны. Слева по убранному уже лугу гремели телеги, и одна за другою, подаваемые огромными навилинами, исчезали копны, и на место их навивались нависающие на зады лошадей тяжелые воза душистого сена.
Она зари не замечает,
Сидит с поникшею главой
И на письмо не напирает
Своей печати вырезной.
Но, дверь тихонько отпирая,
Уж ей Филипьевна седая
Приносит на подносе чай.
«Пора, дитя мое, вставай:
Да ты, красавица, готова!
О пташка ранняя моя!
Вечор уж как боялась я!
Да,
слава Богу, ты здорова!
Тоски ночной и
следу нет,
Лицо твое как маков цвет...
Когда ж и где, в какой пустыне,
Безумец, их забудешь ты?
Ах, ножки, ножки! где вы ныне?
Где мнете вешние цветы?
Взлелеяны в восточной неге,
На северном, печальном снеге
Вы не оставили
следов:
Любили мягких вы ковров
Роскошное прикосновенье.
Давно ль для вас я забывал
И жажду
славы и похвал,
И край отцов, и заточенье?
Исчезло счастье юных лет,
Как на лугах ваш легкий
след.
— Сейчас, сейчас, батюшка, — сказала Наталья Савишна, торопливо понюхала табаку и скорыми шажками
пошла к сундуку. Последние
следы печали, произведенной нашим разговором, исчезли, когда она принялась за свою обязанность, которую считала весьма важною.
— Много между нами есть старших и советом умнейших, но коли меня почтили, то мой совет: не терять, товарищи, времени и гнаться за татарином. Ибо вы сами знаете, что за человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и
следов не найдешь. Так мой совет:
идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки; за веру, сколько было по силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой совет —
идти.
— Нельзя же было кричать на все комнаты о том, что мы здесь говорили. Я вовсе не насмехаюсь; мне только говорить этим языком надоело. Ну куда вы такая
пойдете? Или вы хотите предать его? Вы его доведете до бешенства, и он предаст себя сам. Знайте, что уж за ним следят, уже попали на
след. Вы только его выдадите. Подождите: я видел его и говорил с ним сейчас; его еще можно спасти. Подождите, сядьте, обдумаем вместе. Я для того и звал вас, чтобы поговорить об этом наедине и хорошенько обдумать. Да сядьте же!
За нею, наклоня голову, сгорбясь,
шел Поярков, рядом с ним, размахивая шляпой, пел и дирижировал Алексей Гогин; под руку с каким-то задумчивым блондином прошел Петр Усов, оба они в полушубках овчинных; мелькнуло красное, всегда веселое лицо эсдека Рожкова рядом с бородатым лицом Кутузова; эти — не пели, а, очевидно, спорили, судя по тому, как размахивал руками Рожков;
следом за Кутузовым
шла Любаша Сомова с Гогиной;
шли еще какие-то безымянные, но знакомые Самгину мужчины, женщины.
— Нет, поздно. Ты правду сказал, — с задумчивым унынием говорила она, — мы зашли далеко, а выхода нет: надо скорей расстаться и замести
след прошлого. Прощай! — сухо, с горечью, прибавила она и, склонив голову,
пошла было по дорожке.
Вот Илья Ильич
идет медленно по дорожке, опираясь на плечо Вани. Ваня уж почти юноша, в гимназическом мундире, едва сдерживает свой бодрый, торопливый шаг, подлаживаясь под походку Ильи Ильича. Обломов не совсем свободно ступает одной ногой —
следы удара.
Венчанный
славой бесполезной,
Отважный Карл скользил над бездной.
Он
шел на древнюю Москву,
Взметая русские дружины,
Как вихорь гонит прах долины
И клонит пыльную траву.
Он
шел путем, где
след оставил
В дни наши новый, сильный враг,
Когда падением ославил
Муж рока свой попятный шаг.
— Она гуляла задумчиво одна… — тихо говорил он, а Полина Карповна, играя цепочкой его часов, подставляла свое ухо к его губам. — Я
шел по ее
следам, хотел наконец допроситься у ней ответа… она сошла несколько шагов с обрыва, как вдруг навстречу ей вышел…
— Безнравственно: вы
идете по
следам Дон-Жуана: но ведь и тот гадок…
Только что убежала она вчера от нас, я тотчас же положил было в мыслях
идти за ней
следом сюда и переубедить ее, но это непредвиденное и неотложное дело, которое, впрочем, я весьма бы мог отложить до сегодня… на неделю даже, — это досадное дело всему помешало и все испортило.
И так однажды с марса закричал матрос: «Большая рыба
идет!» К купальщикам тихо подкрадывалась акула; их всех выгнали из воды, а акуле сначала бросили бараньи внутренности, которые она мгновенно проглотила, а потом кольнули ее острогой, и она ушла под киль, оставив
следом по себе кровавое пятно.
Савич далеко
шел вперед и ломал деревья, как медведь; слышен был только треск по его
следам.
Офицеры на шлюпках посылались вперед для измерения глубины — и по их
следам шел тихо и фрегат, беспрестанно останавливаясь, иногда в ожидании прилива.
В сенях народ, нажавшись друг на друга, пропустил его, и он вышел на улицу и
пошел вверх по ней.
Следом зa ним из сеней вышли два мальчика босиком: один, постарше, — в грязной, бывшей белой рубахе, а другой — в худенькой слинявшей розовой. Нехлюдов оглянулся на них.
Пока Половодов
шел до спальни, Антонида Ивановна успела уничтожить все
следы присутствия постороннего человека в комнате и сделала вид, что спит. Привалов очутился в самом скверном положении, какое только можно себе представить. Он попал на какое-то кресло и сидел на нем, затаив дыхание; кровь прилила в голову, и колени дрожали от волнения. Он слышал, как Половодов нетвердой походкой вошел в спальню, поставил свечу на ночной столик и, не желая тревожить спавшей жены, осторожно начал раздеваться.
Все тигриные
следы шли в этом направлении.
Следом за «Грозным»
шли другие миноносцы в кильватерной колонне.
В сумерки возвратились с охоты два юноши-удэгейца и сообщили, что недалеко от стойбища они нашли
след кабанов и завтра намерены устроить на них облаву. Охота обещала быть интересной, и я решил
пойти вместе с ними.
— Такой Амба можно стреляй, греха нет, — закончил он свою длинную речь. Закусив наскоро холодным мясом и напившись горячего чая, мы надели лыжи и
пошли по тигриному
следу.
А так как кости тоже носили на себе
следы огня, то, очевидно, в то время, когда
шел огонь по лесу, трупы были уже скелетами.
По
следам он узнал все, что произошло у нас в отряде: он видел места наших привалов, видел, что мы долго стояли на одном месте — именно там, где тропа вдруг сразу оборвалась, видел, что я
посылал людей в разные стороны искать дорогу.
Другие признаки, совершенно незаметные для нас, открыли ему: этот человек был удэгеец, что он занимался соболеванием, имел в руках палку, топор, сетку для ловли соболей и, судя по походке, был молодой человек. Из того, что он
шел напрямик по лесу, игнорируя заросли и придерживаясь открытых мест, Дерсу заключил, что удэгеец возвращался с охоты и, вероятно, направляется к своему биваку. Посоветовавшись, мы решили
идти по его
следам, тем более что они
шли в желательном для нас направлении.
Его удивляло не то, что Аринин и Сабитов ошиблись. Это не беда! Но как они,
идя по тропе и видя, что на ней нет
следов, все-таки продолжают
идти вперед?! Мало того, они столкнули оструганную палочку. Он усмотрел, что сигнал был опрокинут не копытом мула, а ногой человека.
Я
шел впереди, а Дерсу — сзади. Вдруг он бегом обогнал меня и стал внимательно смотреть на землю. Тут только я заметил человеческие
следы; они направлялись в ту же сторону, куда
шли и мы.
Часов в 12 дня мы были около большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно, своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее
шла свежепротоптанная тропа; она пересекала реку Кулумбе и направлялась на север. Дерсу за скалой нашел бивак. По оставленным на нем
следам он узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда
шел с Такемы на Амагу.
Не видя ничего подозрительного, Дерсу решил, что собака боится медвежьего
следа, и без опаски
пошел дальше.
Наконец начало светать. Воздух наполнился неясными сумеречными тенями, звезды стали гаснуть, точно они уходили куда-то в глубь неба. Еще немного времени — и кроваво-красная заря показалась на востоке. Ветер стал быстро стихать, а мороз — усиливаться. Тогда Дерсу и Китенбу
пошли к кустам. По
следам они установили, что мимо нас прошло девять кабанов и что тигр был большой и старый. Он долго ходил около бивака и тогда только напал на собак, когда костер совсем угас.
Кое-где виднелась свежевзрытая земля. Та к как домашних свиней китайцы содержат в загонах, то оставалось допустить присутствие диких кабанов, что и подтвердилось. А раз здесь были кабаны, значит, должны быть и тигры. Действительно, вскоре около реки на песке мы нашли
следы одного очень крупного тигра. Он
шел вдоль реки и прятался за валежником. Из этого можно было заключить, что страшный зверь приходил сюда не для утоления жажды, а на охоту за козулями и кабанами.
Следы все время
шли по реке. По ним видно было, что китаец уже не пытался перелезать через бурелом, а обходил его стороной. Та к прошли мы еще с полчаса. Но вот
следы круто повернули в сторону. Мы направились по ним. Вдруг с соседнего дерева слетели две вороны.
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны
следы пожарищ. На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же в дождливое время года вода
идет очень стремительно и сильно размывает берега.
Я предложил Дерсу оставить вещи в таборе и
пойти по тигриному
следу. Я думал, что он откажется, и был удивлен, узнав, что Дерсу согласен отнять у тигра задавленную собаку.
От нашего бивака тигр
шел обратно старым
следом и привел нас к валежнику.
Следы шли прямо под бурелом.
На следующий день мы с Дерсу вдвоем решили
идти к югу по берегу моря и посмотреть, нет ли там каких-нибудь
следов пребывания Хей-ба-тоу, и, кстати, поохотиться.
Действительно, кое-где чуть-чуть виднелся человеческий
след, совсем почти запорошенный снегом. Дерсу и Сунцай заметили еще одно обстоятельство: они заметили, что
след шел неровно, зигзагами, что китаец часто садился на землю и два бивака его были совсем близко один от другого.
Чертопханов
шел большими шагами, не останавливаясь и не оглядываясь; Малек-Адель — будем называть его этим именем до конца — покорно выступал за ним
следом.
Если же отряд
идет быстрее, чем это нужно съемщику, то, чтобы не задерживать коней с вьюками, приходится отпускать их вперед, а с собой брать одного стрелка, которому поручается
идти по
следам лошадей на таком расстоянии от съемщика, чтобы последний мог постоянно его видеть.
Мы
шли в середине, старики рядом, а молодежь бежала по сторонам, увлекаясь
следами выдр, лисиц и зайцев. На конце поляны инородцы остановились и пропустили меня вперед.
Через 20 минут гольд возвратился. Вид его был крайне встревоженный. Насколько возможно, он спешно рассказал, что с ним случилось.
Идя по
следам 4 человек, он дошел до залива Пластун и здесь увидел палатку. В ней было около 20 вооруженных китайцев.
Идти назад по
следам было немыслимо.
Повороты были так круты, что кони не могли повернуться и должны были делать обходы; через ручьи
следы шли по бревну, и нигде тропа не спускалась в воду; бурелом, преграждавший путь, не был прорублен; люди
шли свободно, а лошадей обводили стороной.
Далее тропа
идет по реке Вандагоу [Вань-да-гоу — извилистая большая долина.], впадающей в Тютихе недалеко от устья. Она длиной около 12 км, в верхней части — лесистая, в нижней — заболоченная. Лес — редкий и носит на себе
следы частых пожарищ.
Теперь дикие свиньи
пошли в гору, потом спустились в соседнюю падь, оттуда по ребру опять стали подниматься вверх, но, не дойдя до вершины, круто повернули в сторону и снова спустились в долину. Я так увлекся преследованием их, что совершенно забыл о том, что надо осматриваться и запомнить местность. Все внимание мое было поглощено кабанами и
следами тигра. Та к прошел я еще около часа.
Я последовал за ним, а
следом за мной
пошли и казаки. Минуты через три мы действительно подошли к удэгейскому стойбищу. Тут были три юрты. В них жили 9 мужчин и 3 женщины с 4 детьми.
Широкой полосой перед нами расстилались пески; они тянулись на три км. Далеко впереди, точно караван в пустыне, двигался наш отряд. Собрав поскорее птиц, мы
пошли за ним
следом.
Я вспомнил уроки Дерсу и стал рассматривать обе тропы. Свежие конские
следы шли влево.